Читал за завтраком Пушкина 1816-1817 годов. Регулярно витиеватым слогом пиита восхвалял он своих друзей, вино и элегическое настроение, а в перерывах клянул судьбину рифмоплета. Печно читать, что Печно написано. Вспоминаю теорию хаоса: если бесконечное количество обезьян посадить за пишущие машинки, то одна из них рано или поздно напечатает Гамлета. А другая - это Пушкин! Его ещё в его бытность юным Ганнибалом дразнили обезьяной. Видимо, не зря, потому что любил он корчить презабавнейшие рожи, сидя на камине.
Хотя, насколько я помню, я всегда любил Лермонтова, а не Пушкина. Какой-то он был более структурированный, более объектно-ориентированный. Это у него призрачно-прозрачный слог, а в раннем Пушкине сам чорт ногу сломит. Старательно ведь раньше выписывали, это вам не теперешняя нанопоэзия - Гугель-Шмугель.
Спасибо за новост
Отправить комментарий
<< На главную